Дружище, я к тебе обращаюсь, как к единственному тут корешу, поскольку на понимании других я уже посадил кактус, который успешно растет. Я шел через века к сегодняшнему дню, продираясь сквозь ягель хаоса и мускус логоса, я драл бока жизни о верблюжьи колючки неизведанного и вонзал в янь сущего булавки сомнений. Но ты сам знаешь, весь пройденный человеком путь никогда не замечался и не будет фиксироваться ближними его, а тем более незнакомцами. Ближние и незнакомцы будут стараться продемонстрировать свою значимость, всячески советуя и комментируя плоды трудов чужих, ничего не видя и не слыша.

Есть одна притча в айнском эпосе: «Как-то раз незадолго до смерти Пушкин принес новое стихотворение в типографию города Благовещенска, где он до этого никогда не был. Издатель прочитал и сказал: «Батенька, что это вы рифмуете «железы» и «слезы», «Людовик» и «приник». Я слыхал, вы неплохо рисуете, вот чем вам заняться надо!». После этого рассказа айны обычно побивали медведя и читали это самое стихотворение, название которого, по ходу, знаю тут только я один.

Или вот еще одна история из жизни. Однажды к И. С. Баху зашел полицейский, потому что у кого-то там чего-то на районе украли. Вдруг видит: Бах картошку чистит. Он удивился, как у него это выходит, и сказал: «Неплохо вы стали чистить картошку. А давеча ваша жена говорила, что вы дерьмо в хозяйстве. Поздравляю, растете!» И тут его с улицы вызвали, потому что вора нашли.

Я таких сказок много знаю, в кабаке официантом работал. У нас директор мог бы быть чемпионом мира, но пришлось ему ресторанчиком управлять: кто-то в свое время затер его светлое амплуа метателя гирь комментариями. Слаб оказался.

Но я всегда вспоминаю слова Гагарина, сказанные мне перед испытаниями им одного из звездолетов: «Братушка, говорил он, в шесят первом году мне вставили таких советов, что если б не беруши – не быть мне Гагариным». Это были последние его слова, которые я слышал, потом был только грохот дюз и светлое будущее.