Вчера.
Я была тогда. Я все видела в мельчайших подробностях.
Все было ужасно.
Мои окна выходят на дорогу и отчетливо выделялись контуры деревьев. Вечером, от этого вида даже становилась не по себе.
Наверное, не зря.
Мое вечернее любимое занятие-это сиделки у окна и наблюдения за людьми, возвращающиеся из парка; проезжими машинами, везущих владельцев домой после работы. В десятый час вечера настигало опустение, и только редкость плавала от дороги к тротуару. Тишина и спокойствие, по сравнению с жизнью, на этот кратчайший миг до утра. Тогда шла, как сейчас помню, она,- торопливо и с неким беспокойством; из-за того, что за ней шли какие-то странные люди. Их было трое. Все были в опьянении и в этом бездумном порыве приударили за идущей. Она была одета сдержанно, статная шатенка французского профиля, и тем не менее столь привлекательна и изыскана для случайных взглядов прохожих – наверное, ее привлекательность и стала причиной трагедии.
Разглядеть босяков было невозможно. Слияние их с теменью говорило об нехороших намерениях грядущего знакомства. Да впрочем, она не собиралась с ними знакомиться - игнорировала, как могла,- отчего они заводились еще больше. И вот один, осмелев, приускорил шаг и схватил ее за плечо, тем самым, приостановив ее. Она пыталась вырваться.
Не получилось.
Такая непростительная пауза сопутствовала подхода следующих преследователей. Какие-то неразборчивые разговоры, крики и мольбы сложно было различить в этот роковой вечер. Потом последовал шлепок, потом другой, пронзительные звуки плача и ора. Что-то шло не так. И…и… сирены скорой помощи, иль милиции. Потом настала время тишины.
Сегодня.
На следующий день, выйдя на работу, я ради любопытства направилась взглянуть на предполагаемое место. Было часов одиннадцать утра. Поодаль, часть тротуара была усыпана розами красного цвета, сливающиеся с испарившиеся лужицей.
Оглядевшись, и убедившись, что смотревших людей на меня нет, я подобрала на скорую руку розы и отправилась, куда, собственно и вышла. Они были бархатные, и ароматные. Из своей клади я несла в авоське раскладываемый стульчик, маленький столик и множество коробок спичек,- я продавала их уже как 5 лет; они всем нужны, да и притом продавала за гроши: из этого выходила хорошенькая добавка к моей пенсии, да и еще сверху вырученные деньги за розы.
Пройдя, внушительную для моего возраста дистанцию, расставила свою атрибутику, приготовилась ждать грядущих клиентов.
Мое место находилось практически рядом с торговым центром «Новость». Хоть он был закрыт, всегда был наполнен на ночь до отвала, -я сужу по количеству выходивших людей от туда. Ладно, были бы это рабочие! Выходили добротно одетые мальцы , а некоторые в возрасте. Они начинали выходить по утру до полудня, кто из главного входа, кто из черного. Потом выходил охранник и закрывал двери. Говорят, там в казино играют, а может во что другое, мне ли это знать?
Один из вышедших, проходя мимо меня, загляделся на розы. Лицо было довольное и красное. Попахивало перегаром от него.
-Мать, сколько стоят?
-Милок, за 500 рублей всем отдам.
-Да их тут шесть! Четное число, давай мне 5 штук, и заверни во что-нибудь. Любимую порадую, а то, небось, всю ночь беспокоилась, почему я дома в обещанный час не явился.
Упаковывала в газетку цветы с душой. Заворачивала старательно, пытаясь, лишнее не помять.
Через минут 15, после покупки, вывалился другой.
Пьяный, в полу расстегнутой рубахе, и помятым пиджаком. Он, будто направился в машине, но потом остановился, присел на тротуар и закурил. Лицо было покрыто испариной и трудно было различить то слезы у него под глазами, то пот. Потушив бычок, он встал, снял пиджак и закинул на правое плечо и направился через железную дорогу дальше. Шел прямо и галантно, немного приподнимая подбородок.
Завтра
На следующий день, его нашли мертвым,- он повесился под мостом возле кинопроката. Я до сих пор не могу продать, тюльпаны желтого цвета, которые подобрала там.
