Я до жути хочу рисовать. Особенно в такие моменты как сейчас? когда я лечу в самолёте, подо мной километры, а за стеклом иллюминатора Небо. То самое Небо, которое величают ангельским домом, Небо - в которое мы верим, как в царство божье, Небо - у которого мы просим сил, когда от нас самих почти ничего не осталось.
Я бы рисовала не спеша, по своему, как вижу я, и как не замечают другие. Мне бы не хватало всех красок мира, но если нужно - я обошлась бы всего двумя. Я показала бы всем, как облака подобно волнам в океане плывут подо мной. Местами волны настолько тёмные, густые, кажется будто самолёт сейчас унесёт течением и наш рейс 1742 уйдёт на дно. А иногда видно только прямые тонкие полоски белых небесных прослоек, таких вроде заметных, но совсем не броских, таких кокетливых, как тоненькие губки дамы из средних веков. Прямоту этих полос иногда нарушают полукруглые бугры, и кажется, что этот бугор вот-вот вынырнет из небесной глади и огромным китом пролетит мимо нашего воздушного корабля.
Мой второй в жизни полёт я перенесла в возрасте 9-ти лет. Почему перенесла? Да потому что я никогда их не любила. Тогда я была уверенна, что могу выйти из этой огромной железной птицы, спрыгнуть на рядом проплывающее облако, мягко на него приземлиться и продолжить своё путешествие по воздушным подушкам. Меня совершенно не волновало, как я вернусь домой. Я знала, что птицы меня подбросят до дома за парочку пакетов семечек. Порой мне кажется, что я на столько хочу эту пешую небесную прогулку, что до сих пор по-детски в это верю.

Никки