Ох уж эта коварная погода. Не то хочется спать, не то есть, не то тянет на философские рассуждения. А самое ужасное, когда одолевает нечто среднее между ностальгией и ленью, и хочется читать стихи.

Именно в такую минуту на половине пути моей руки к сборнику Цветаевой в глаза кинулась одна вещичка...

(Помнится давно, в очень новогоднюю пору, я загорелась идеей о шаре-метелице. Я представляла, что будет в нём, из чего будут сделаны снежинки, кто мне его подарит и как это произойдёт, словом, я бузмно хотела, чтобы мне добыли этот шар. Парадокс, но то, как он появился у меня, я не помню. Память твердит лишь что это было несказанно счастливое мгновение. Собствено, я толком и не помню, как выглядела моя осуществившаяся мечта. Глиняная подставка, шарик, внутри блёстки и небольшая избушка, покрытая белой краской, напоминающей сахарную глазурь. Всё. Сбылось - достигнут предел мечтаний.)

...Так вот, когда я было собралась устроить себе литиратурный ранний вечерок, внимание моё привлекала музыкальная шкатулка. Её я привезла из Франции совсем недавно. На желтоватом, сделанном под старину картоне красуется Эйфелева башня в разные этапы её создания: сначала первый ярус, потом второй, третий, тонкая "шея" и, наконец, антенна. И вроде бы так всё ладно и мило в этой шкатулке, и железная ручечка, которую нуджно крутить, и надпись "Paris" витееватым шрифтом, и "моторчик", покрытый маленькими бугорками, извлекающими звук, и сам звук, лёгкий, высокий, как голос ребёнка. А всё равно что-то не то.

Опять отбрасываю себя в прошлое, вспоминаю детали. Всплывают картины уже сознательного возраста. Я смотрела фильмы, зачастую еще черно-белые, или просто снятые под старину, и видела клавесин. Точнее слышала его немного скрипящий, с хрипотой, но очень звонкий и всегда радужный "голос". Часто в таких фильмах про XVII-XVIII век элегантно разряженные барышни, с париками вдвое больше их голов, в шелковых туфельках и жестких корсетах, с томными полуулыбками на лицах после утомительного бала укладывались на мягкую перину, писали записи в дневниках пером и... о, чудо! В своих белых форфоровых руках, окантованных снежным кружевом ночных рубашечек, они держали небольшую музыкальную шкатулку. Они либо крутили маленький рычажок, либо просто открывали коробочку, из которой лилась божественная, кристально числая, тонкая, как талии этих красавиц, мелодия...

В дальнейшем иногда эта мелодия преследовала меня, снилась, слышалась. И вот в маленьком сувенирном магазинчике, среди кучи магнитов с пейзажами Парижа, среди презервативов с надписью "Love in Paris" (а такое было, поверьте мне) я увидела стройно выставленные ряды шкатулок. На любой вкус, любого размера, заводные и ручные, с современными мелодиями и классикой. В тот момент я думала, что сойду с ума, перетрогала добрую половину экземпляров, выбрала две самые понравившиеся.

Потом я, как маньяк, накручивала эту мелодию шкатулки везде: в автобусе, поезде, самолёте. Я была так счастлива! Я, наверное, никогда так не радовалась, хотя, может, любая радость кажется самой-самой, когда во всём виноваты разбушевавшиеся гормоны счастья в крови.

И вроде бы столько приятностей легло на сердце, когда я взяла в руки шкатулку, но стало нестерпимо грустно. Вот она - моя мечта. В моих руках лежит, нашедшая осуществление в Париже, который теперь точно никогда не забуду. Теперь нельзя представлять, как я найду своё мечтание, каким оно будет в настоящем, что будет связано с этим днём. Всё уже сбылость - самая первая моя шкатулка навсегда останется такой: с Парижем, из картона и с железной рукояткой. Эта "мечта" теперь заняла своё место на полке "исполнившихся желаний", затихла, перестала звонко напоминать о себе, начала постепенно переходить в историю, приятную, добрую, но уже, увы, прошедшую.

Вот и набивается вопрос из серии "to be or not to be" - прелестна ли мечта своим осуществлением, или же хотя бы своим наличием?..

Хотя у меня еще остался единственный "козырь" в рукаве, который (я надеюсь) не скоро найдёт воплощение в жизни.