(30 мая 1672 года – 27 января 1725 года)

Поэма

Он императорской короны удостоен,

Он Карла под Полтавой победил,

В Балтийском море мощный флот построил,

Восток от чужестранцев защитил.

1672 год

Однажды колокольным перезвоном,

Нарушив тишину, покой окрест,

Московские Соборы по канонам

Явили людям радость, благовест.

Весь день в церквях шли службы и молебны,

В монастырях не умолкал трезвон.

А сколь речей произнесли хвалебных –

Все в честь того, кто назван был Петром.

Четырнадцатый праздник был по счёту,

Он стал безмерной радостью отцу,*

Принёс надежду на продленье рода,

К логическому все привёл концу.

Ведь от супруги первой Милославской

Имел отец сверх дюжины детей,

Но будущее виделось бесславным,

Поскольку не везло им на парней.

Мальчишки были хилые, больные,

Девчонки же росли наоборот,

Как будто соком жизни налитые,

Цветут себе, и хворь их не берет.

Двухлетним умер младший сын Димитрий,

В четыре года помер Симеон,

А там и Алексей ушел из жизни,

Болели сильно Федор** и Иван***.

Решив проблему генных аномалий,

Царь, овдовевший рано, в сорок два,

Женился на Нарышкиной Наталье,

Чтоб изменить преемственность родства.

*Царь Алексей Михайлович Романов (1629 – 1776гг)

** Царь Федор Алексеевич Романов (1661 -1682)

*** Царь Иван V Алексеевич Романов (1666 - 1696)

Вот почему Царь радовался сыну:

Он, наконец, наследника обрел,

Того, кто снял с него кручину,

Кого ждут: Власть, Держава и Престол.

А ровно через месяц в Грановитой

Обставлен был с душой родильный стол.*

Гостей тогда собрали именитых

И, говорят, заморский был посол.

Ну, вот прошло всего четыре года,

Царь Алексей в иной мир отошел,

Взошел на трон, как старший, братец Федор,

По праву унаследовав престол.

Он был всегда болезненным и хилым,

Рос без забав, не ведая дорог,

Его к присяге в кресле выносили,

Поскольку никогда ходить не мог.

Шесть лет бедняга царствовал в России,

Но не оставил в памяти следа.

Прошли года и все его забыли,

Как боль и горечь рода навсегда.

И для Кремля настали дни лихие,

Власть снова к Милославским перешла.

Нарышкиных со всех постов сместили,

Сослали в отдалённые места.

От дел мирских царицу оградили,

Оставив ей лишь комнату в Кремле.

По существу, как в келье заточили,

Отдав на откуп року и судьбе

Но жизнь Петра текла по распорядку,

Обычай воспитания не нов.

В семь лет попал под опекунство дядьки,

Им стал боярин Родион Стрешнёв.

*Праздничная церемония с участием знати

А к десяти, когда вдруг Фёдор умер,

Царём, как старший, должен стать Иван.

Но, вето наложив, Собор и Дума

Судьбу престола вверили «чинам».

И те, решив мирские разногласья,

Добились всё же в споре большинства.

Призвав Иоакима патриарха,

Царём избрали младшего, Петра.

Что Пётр - царь, не всем было по нраву,

Для Милославских кончился престол.

И ждёт их, как Нарышкиных, опала,

И не восславит род родильный стол.

Желала власти и царевна Софья,

Известная интригами сестра.

Поставила на карту пушки, копья,

Сманив на бунт стрелецкие войска.

Войска те были небоеспособны,

В оружии, муштре - анахронизм,

И жалованье было очень скудным,

В укладе жизни, быта - архаизм.

Привязанные к промыслам и наймам,

К торговле и семейным очагам,

Столицу неохотно покидали

И не особо верили царям.

С годами недовольство их копилось,

И обнажало склонности к бунтам

И зная это, Софья обратилась,

Замыслив козни, именно к стрельцам.

Сторонники же Софьи, Милославских,

Распространили слух среди стрельцов -

Погиб царевич, старший сын, бесславно,

Замученный Нарышкиным - отцом.

И вот с набатным боем барабанов

Полки стрельцов пошли на штурм Кремля.

И хоть царица вышла с сыновьями,

Но бунт остановить было нельзя.

Волнение смутьянов нарастало,

Открыв обман изменников – бояр,

По принципу: лиха беда - начало,

Они вдохнули кровяной угар.

И много люду разного побили,

Кого за дело, а кого и так.

И волоком по площади тащили,

Вопя: - Дорогу! Едет думный дьяк.

Полковников кнутами наказали,

А коих батогами, почём зря,

Оставшихся Нарышкиных сослали

С позором в Яик*, в дальние края.

В правительстве со страху растерялись,

Не ведая, что можно предпринять.

Стрельцы в слободах так распоясались,

Что их ничем нельзя уже унять.

И тут настал черёд их челобитных,

Шли ультиматумы правительству, Царю.

По-первости конкретных, безобидных,

Ну а потом, с угрозами Кремлю.

То пусть сидят на троне братья оба,

То, вдруг, им надобен один Иван.

В конце концов, над ними будет Софья,

Таков её был в этой смуте план.

Казалось бы, она в зените славы,

В её руках Москва и иже с ней,

У ног её великая Держава

И будущее для её детей.

*Название реки Урал до 1775 года

Но выпустили джина из бутылки,

Пришлось во всём смутьянам угождать.

И чтоб самим не оказаться в ссылке,

Им оставалось лишь терпеть и ждать.

Одна уступка повлекла другую,

Стрельцы вкусили власть, сожгли мосты.

И Софья, видя, как они лютуют,

Бежит с Петром, Иваном из Москвы.

Остановив кортеж свой в Воздвиженском,

Собрала стольников*, окольничих**, дворян.

Расправившись с главой стрельцов Хованским,

Серьёзный нанесла удар стрельцам.

А обезглавленное войско растерялось,

В их челобитных*** изменился тон.

С Правительством ролями поменялось,

И отказалось от приобретённых льгот.

Для Софьи наступил период власти,

Семь лет её правления страной.

И хоть историки правы, порой, отчасти,

Но вклад её в историю большой.

Как повествует князь Борис Куракин,

То женщина великого ума.

Правленье Софьи для народа – радость,

И не было такого никогда.

Для братьев же, чтоб оба восседали.

Двойной из серебра был сделан трон

Им взрослые за спинками шептали,

Что говорить и как вести приём.

*Придворный, назначаемый воеводой, послом или

начальником Приказа

**Придворный, возглавлявший Приказы и полки

***Жалоба, прошение

А Пётр рос, его жизнь не менялась,

Приёмы, церемонии, балы.

Участвуя в Кремлёвских ритуалах,

Он изнывал от скуки и тоски.

Впоследствии он будет относиться

С великим отвращением к балам.

Он будет очень редко веселиться,

Отдавшись государственным делам.

Царь – плотник, шкипер, кораблестроитель,

Предвестник исторических побед.

В нем сочетались: сан – демократичность,

Но как? Гипотетический ответ.

В семье полуопальной и опальной,

Порядки были проще, не Дворец.

Здесь не было приёмов ритуальных,

И улица была здесь, как отец.

Петра учили Нестеров и Зотов,

Не слышавшие слова эрудит.

Язык их был, конечно ж, не эзопов,

А про диплом история молчит.

«Царь – кипяток, царь юный - непоседа»,

А он действительно был в юности таков,

Он не ходил по улицам, а бегал,

Так повествует нам историк Соловьев.

От скуки царь бежал к друзьям, к потехам,

Чтоб больше не вернуться во Дворец.

Окрестность оглашалась звонким смехом,

То новый Ромул* примерял венец.

Собрав дружину уличных мальчишек,

Добавив к ним их светлостей сынков,

Он из детей бояр и трубочистов

Создал основу будущих полков.

* Легендарный основатель Рима

И здесь ему впервые повстречался,

Кудрявый весельчак и балагур,

Сын конюха, пирожник – Алексашка,*

Впоследствии – к рукам прибравший Двор.

Так в играх взрослых проходили годы

И не менялось ничего в его судьбе,

Он не чурался никакой работы,

Был предоставлен самому себе.

Петру еще не «стукнуло» семнадцать,

Как мать его задумала женить,

Пора ей с сыном в Кремль перебираться,

А заодно от черни оградить.

Претила ей боярская немилость

И притязанья Софьи на престол.

К тому же брат Иван уже женился

И тоже уповал на тот престол.

И вскорости царя Петра женили,

Невесту взяли из Лопухиных

С прекрасными глазами Евдокию

И после свадьбы царь слегка притих.

Но как опять историк отмечает,

Нам освещающий событий прошлых ход,

«Любовь была изрядная, большая,

Но продолжалась разве токмо год».

Учитывая эти измененья,

Царевна Софья собрала стрельцов,

Открыто проявив свое стремленье

Любой ценой заполучить престол.

*Меншиков Александр Данилович (1673 – 1729гг),

Сподвижник Петра 1, светлейший князь,

генералиссимус, военачальник. В конце жизни

сослан в Берёзов, на Тюмени.

Но в этот раз стрельцы не колебались,

Отдали власть сторонникам Петра.

Для Софьи дни опальные настали,

Прошли они в стенах монастыря.

А Петр свои «игры» продолжает,

Вновь создает потешные полки,

По-настоящему на штурм их посылает,

Как бомбардир шагая впереди.

И вот однажды летом Петр со свитой,

В сопровождении окольничих, стрельцов,

На яхте небольшой в Архангельск прибыл

И обнаружил множество судов.

Там были корабли со всей Европы,

С галантереей, красками, сукном,

Они несли в свою казну доходы

И Петр «загорелся» кораблем.

Тотчас чинам была дана команда

Корабль на верфи срочно заложить,

А воеводе за постройкою с вниманьем

И прилежаньем ревностно следить.

Царь, через год вторично прибыв в Город,

Присутствовал при спуске корабля,

Сей первенец, он был монарху дорог,

Как зачинатель замыслов царя.

И вот, набрав команду, с ветром споря,
Покинул бухту первый царский бриг,

А в плаваньи спасла лишь Божья воля,

В жестоком шторме царь чуть не погиб.

В Москву вернувшись он продолжил «игры»,

Уже не игры, а баталии полков,

Где был штурм крепости, и где солдаты «гибли»,

Там зарождался замысел – Азов.

( ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)