Родник молодости.

Когда – то, пусть не в древности, но в общем – то давно,

Старик жил со старухою в провинции Мино.

Чуть свет – жена хозяйствует, а старый – по дрова,

Так в мире и согласии они вели дела.

Старик с утра – за хворостом и к вечеру – домой,

Намается с тем хворостом, приходит чуть живой.

Жена в поклоне, вежливо, ведет его к о –дзэн,

Там моти, суши нежные и теплое сакэ.

Однажды, как – то поутру, забрезжил лишь рассвет,

Собрался, по обычаю, за хворостом наш дед.

Сложил в свою котомочку: обед, пилу, топор,

Неспешною походочкой пошел в сосновый бор.

Старуха проводила да хозяйством занялась,

Всю живность накормила и за ними убралась.

Уж солнце клонит к вечеру, но старый не идет,

И вот уже со свечкою старуха мужа ждет.

Сидит, давно уж заполночь, а старика все нет,

Вдруг, видит, кто – то с хворостом к ней в хижину идет.

Едва зашел, она свечу и сразу - нервный вскрик,

Стоит пред нею юноша, на вид – лет двадцати.

Жена в недоумении, прикрыла рот рукой:

- Скажи, сынок, откуда ты и где твой дом родной?

Сядь, отдохни, коль ты устал и был нелегок путь,

Но, если заблудился ты, то гостем в доме будь.

Да что с тобою, женщина, ведь это я – старик,

А та подносит зеркало к лицу его: - Смотри!

Взглянул дедуля в зеркало и разом обомлел,

Красивый, стройный юноша из зеркала глядел.

Жена, подумав, молвила: - Так что ж это с тобой?

И поделился с ней старик толь счастьем, толь бедой.

Поведал приключение, как самый дивный сон,

И как чудесным образом омолодился он.

- Итак, рублю я дерево, вдруг, сверху ветерок,

Там птица машет крыльями и гонит холодок.

Зависла надо мною и не хочет улетать,

Расцветки необычной, я решил ее поймать.

А птица будто манит и мелькает впереди,

На веточку присядет, подождет и вновь летит.

Так гнался я за птицею, дорог не разбирал,

Но, вдруг она исчезла, и я понял, что устал.

Гляжу – цветы и сакура невиданной красы,

Долина незнакомая, с пригорка бьет родник.

Вдруг в горле пересохло и про птицу я забыл,

Добрался до источника и жажду утолил.

Вода кристально чистая, на вкус – хмельной нектар,

Расслабленность почувствовав, заснул у родника.

Проснулся – ночь, луна серпом и где – то волчий вой,

С испугу хворост за спину и вот пришел домой.

Старуха молча слушала диковинный рассказ,

Волненье выдавала широта раскрытых глаз.

Но вот она дослушала и просит старика:

- Нельзя ли мне воды попить с того же родника?

- Конечно, обязательно должна к нему сходить,

Негоже одному мне в доме юношею быть.

Подробно описав ей все тропинки и ручьи,

Добавил про приметы, что оставил по пути.

И вот, лишь солнышко взошло, жена уже в пути,

Оставив мужа сторожить, ушла искать родник.

А муж убрал в хлеву навоз, скотину напоил,

Затем, присев у эноки, асиду починил.

Прошло полдня, старухи нет и муж затосковал,

К воротам бегал каждый час, все девушку встречал.

Но день закончился и нет ни старой, ни младой,

- Быть может зверь загрыз ее? И вспомнил волчий вой.

Ну, делать нечего, с утра искать жену идет,

В густом тумане, кое- как находит родничок.

Нигде старухи нет, в кустах лежит лишь кимоно,

И, вдруг, доносится: - Уа-а-а, чуть слышно из него.

Раскрыл халат, а там – дитя, ребеночек грудной,

И, морща личико ему, кивает головой.

Мол, это я, твоя жена, возьми меня с собой,

Все понял муж и, взяв халат, понес жену домой.

Мораль сей сказки такова: - Не жадничай, дружок!

Ведь жадность испокон веков считалась за порок.

Старуха выпила лишка и стала вот такой.

А ведь могла стать молодой, счастливою женой.