Давным-давно в Японии с соседями в согласии
Жил юноша по прозвищу Нихати - лесоруб.
Характера был кроткого, не знал отца и матери,
Трудился добросовестно, не покладая рук.
И вот, закончив вечером, дела свои обычные,
Он, после «схватки» с соснами спускался с дальних гор.
Дорога, хоть и дальняя, была ему привычная,
Ничто не предвещало неприятностей, невзгод.
Но вот за поворотом, вдруг, мелькнуло что-то черное,
Висящее на дереве, запутавшись в ветвях.
В лесу полно опасностей, кругом зверье голодное,
Их дикое рычание вселяет жуткий страх.
Нихати не был робким, да и силой мог померяться,
Но то, что вдруг увидел он, беднягу потрясло.
Обвившись вокруг дерева, клубок из змей шевелится,
Ну, как ни есть из мифа к ним Горгону принесло.
С опаской к чудо- дереву Нихати приближается,
И тут же с изумлением он видит, что в ветвях,
За собственные волосы привязана красавица,
На грудь склонила голову , страдание в глазах.
Не мог представить юноша несчастную покойницей
Со страхом быстро справившись он развязал узлы.
Упало тело девушки на травку под смоковницей,
А как очнулась, бедная, не вспомнить без слезы.
И он спросил несчастную, за что была привязана,
И кто тот злоумышленник, что так неласков был.
- А может ты, красавица, с нечистой силой связана,
Так кто же эти нелюди, которых след простыл?
Но все вопросы юноши остались безответными,
Лишь слезы пуще прежнего с глаз хлынули рекой.
И вот, слегка смутившийся, испробовав все методы,
Нихати, поклонился и направился домой.
А девушка, тем временем, смахнув слезу горючую,
Вскочила с травки на ноги и крикнула- Постой!
Он был под впечатлением трагического случая,
Красавица взмолилась:- Не бросай, возьми с собой.
Нихати призадумался, девица необычная,
И все покрыто тайною, что о семи замках.
С другого боку- видная, вся из себя- приличная,
Ведет ее он в хижину, подумав о зверях.
Живет она у юноши неделю, две- хозяйствует,
Про то, что приключилось с ней и разговору нет.
Не то, чтоб молчаливая, но и не краснобайствует,
Нихати примирился с тем, что в доме есть секрет.
А жизнь течет размеренно, невзгоды забываются
И в буднях каждодневных им сопутствует успех.
И вспыхивают чувства, что любовью называются,
И молодость над бедами одерживает верх.
И вышла замуж девушка за юношу прекрасного,
И женской своей сущностью в дом радость привнесла.
Закончилась для юноши та жизнь однообразная,
А, по прошедши времени, девица понесла.
Вот время приближается родить чете ребеночка
И просит благоверная ей выстроить забор.
При этом слезно требует, назвав его миленочком,
Пока не выйдет с сыном, не заглядывать во двор.
Исполнив, что наказано, ушел Нихати из дому,
Тоскует в одиночестве, отсчитывая дни.
Три дня боролся с искусом, чтоб не вернуться в хижину,
Но на четвертый понял он, как трудно без семьи.
Бежит Нихати к хижине, найдя в заборе щелочку,
Глядит и удивляется, стараясь не дышать.
А там- змея огромная склонилась над ребеночком,
Глазами смотрит нежными, он понял- это мать.
И будто наваждение на юношу нахлынуло
Побрел он, как сомнамбула, не выбирая путь.
Зашел в леса дремучие, наверно там и сгинул бы,
Но вовремя опомнился, решив семью вернуть.
И так неделю целую в гнетущем ожидании,
Познав тоску- кручинушку, Нихати клял себя.
Но вот врата распахнуты, исчезло заклинание,
И женщина- затворница в руках несет дитя.
Увидев в сем обличии жену свою с ребеночком,
Нихати от волнения не мог найти слова.
Немного успокоившись, сказал лишь- Мой котеночек!
А девица- красавица, вздохнув, произнесла-
Не смог ты, друг мой суженый, сдержать то обещание
Что дал, как клятву верности для будущей семьи.
Знать на роду написано терпеть мне наказание
И быть на веки вечные в обличии змеи.
Возьми дитя родимое, расти один, без матери,
Не бойся бед и трудностей Всевышних не гневи.
Коль не сумел сдержать себя, выходит- слаб характером,
Да что теперь судить о том, ты сына береги.
А я змеей холодною покину эту хижину
И в горное ущелье рано утром уползу.
И вас, мои любимые, знать больше не увижу я,
В далеком горном озере до смерти проживу.
И вот уже до пояса покрытая чешуйками,
Стоит жена с ребеночком и слезы на глазах.
Нихати с отрешенностью, смахнув слезу случайную,
Забрав дитя, посетовал, мол, чем кормить и как.
И тут жена родимая глаз из глазницы вынула,
Протягивает мужу, тот от страху сам не свой.
Не бойся, глаз я вынула, чтоб в день, как вас покину я
Он нашему ребеночку стал соской и едой.
Сказав слова прощальные и став змеей холодною ,
Тихонько , как бы нехотя, в ущелье уползла.
И будто зачарованный зеркальной гладью водною.
Стоял и думал юноша, так в чем же корень зла!
Смирившись с положением, он возвратился в хижину
И стал растить-воспитывать сыночка своего.
Нарек достойным именем- защитника обиженных-
Героя из легенды- самурая Ботаро.
С чудесным оком матери растет малыш, питается,
Сосет его как соску, улыбается отцу.
Но с каждым годом око то в объеме уменьшается,
Идет к необратимому и страшному концу.
И вот однажды высосав все до последней капельки,
Ребенок впал в истерику и криком стал кричать.
Нихати все испробовал: слова, конфеты, сабельки
И понял, что поможет сыну лишь родная мать.
Убитый горем юноша, лишенный сна и отдыха,
Сажает сына за спину и, крепко привязав,
Идет за горы дальние без устали и продыха,
С надеждой в горном озере найти ребенку мать.
По дальним тропам он бродил, все склоны сопок исходил,
Облазил все ущелья и где только не искал
И вот, вконец лишенный сил, и сын, к тому же, голосил,
Он озеро заветное в лощине увидал.
Подходят с сыном к озеру, взглянул Нихати на воду,
Вода кристально чистая, в округе- тишина.
Стал кликать он любимую, сынка родного матушку,
Змеею одноглазою к ним выползла жена.
Прости меня, родимая, взмолился бедный юноша,
Который день ребеночек кричит, не ест, не пьет.
Извелся весь,измаялся, молю тебя о помоши-
Спаси, не то от голода наш Ботаро умрет.
И грустно- грустно матушка, на сына глянув молвила:
- Ну что же мать не сделает для сына своего.
Вздохнувши, прослезилась, и второе око вынула,
Возьми мой глаз, корми сынка и береги его.
Не вышло счастья доброго у нас с тобою, милый мой,
Хотелось жизнь в любви прожить, выходит- не судьба.
Не смог наказ мой выполнить, всего лишь- совладать с собой,
Проклятье бога горного, как видно, навсегда.
Теперь совсем ослепшая, вас больше не увижу я,
Не различу ни сумерек, ни утренний рассвет.
Найди, мой милый, колокол, сходи в деревню ближнюю,
Пусть звоном мелодичным он разделит ночь и свет.
Нихати с уважением и с чувством благодарности,
Смахнув слезу кровавую, прижал змею к груди.
Он видел, как ребеночек, сосавший глаз, от радости,
Смеялся, нервно всхлипывал, сказался аппетит.
Но вот пришла прощальная минута расставания,
Змея, скользнув с груди его, по травке поползла.
Ребенок, будто поняв все, зашелся от рыдания,
А мать, чтобы не слышать это, спешно уползла.
Светает и смеркается, звенит Нихати в колокол,
Два раза, как обещано, под вечер и с утра.
И сын растет, старается, уж десять лет исполнилось,
Растет, не зная матери и женского тепла.
Однажды, как- то вечером, сынок, не долго думая,
К отцу, набравшись мужества, с расспросами пристал:
-Скажи, отец мой миленький, где матушка родимая?
И тут отец не выдержал, все сыну рассказал.
Ведет сыночка к озеру душа его ранимая,
Пройдя сквозь чащу, тропками добрался до него.
-Откликнись, мама милая, приди ко мне, родимая,
Зовет родную матушку сыночек Ботаро.
И, вдруг, разверглось озеро и на поверхность выплыла-
Слепая и несчастная огромная змея.
Сынок от страху съежился, но тут змея воскликнула:
- Не бойся, сын, обличья, я же матушка твоя.
А сын, заплакав горестно, обнял змею противную,
И тут слеза сыновняя в глазницы пролилась.
В тот миг на радость мальчику, случилось диво дивное,
Сменив обличье жуткое, пред ним стояла МАТЬ!
Спасибо, сын мой ласковый, за то, что снял заклятие,
Не убоялся страшного ты образа змеи.
Своей любовью, нежностью ты победил проклятие,
И вот теперь я с вами вновь, родные вы мои.
Собрав пожитки скудные , вернулись в свою хижину,
Туда, где народился их сыночек Ботаро.
Забылись беды, горести, обиды дней униженных,
А вместо них пришло в их дом Великое Добро!
